Отец разговаривал с единственным сыном по телефону во время его жуткой смерти на Ставрополье

Трагедия произошла прошлым летом в селе Рагули Апанасенковского района Ставрополья. Вечером, 2 июня, семья Гладковых потеряла своего единственного сына Никиту. Мальчику было 13 лет. С тех пор родители ходят по судам, чтобы наказать виновных и плачут от потери, бессилия и несправедливости.

Каждое лето Никита приезжал в Рагули к бабушкам, рассказывал, что ему там очень нравится и что мальчик бы хотел там когда-нибудь остаться. Так и случилось. Только не так, как о будущей жизни мечтал Никита. Лежит он на небольшом местном кладбище из-за людей, которые мало того, что не признали себя виновными, но даже не встретились с утопающей в горе семьей.


Никита с мамой

— Мы живем в Москве, а Никита каждое лето рвался к бабушкам и дедушкам в Рагули, — плача, рассказывает его мать, Нелли Гладкова. — Он только прилетел в село. В моем сыне все родственники души не чаяли. В тот раз с ним приехал двоюродный брат, и со своим другом они втроем пошли к нашим родственникам на соседнюю улицу поздороваться. Пообщались и отправились назад через давным давно заброшенную стройку. Когда-то там собирались строить магазин, но почему-то не построили. А ветшающие перекрытия и камни остались никому не нужными.

Стройка эта до сих пор стоит в самом центре села, по соседству со школой и администрацией Рагулей. Никаких ограждений, предупреждающих об опасности знаков, или предостерегающих надписей. По экспертизе, которую провели позднее, разрушено там оказалось более 87 процентов стройматериала. Остались железные и бетонные перекрытия. Мальчики и решили «срезать», тем более там был проход, через который ходило все село, и в особенности часто школьники.


Место трагедии

— Как они мне рассказали, Никите в это время позвонил отец, Юрий. Был длинный обычный разговор, и Никита шел последним: сын делился первыми впечатлениями от поездки к родне. Отец спросил, что они сейчас будут делать, но в ответ услышал в трубке только жуткий грохот. И тишина. Юра стал перезванивать, ничего не понимая, но никто больше трубку не снимал, звонил всем знакомым в Рагулях, в том числе бабушкам, которые, естественно, не в курсе. И потом он набрал другому мальчику, который ответил «Никита под плитой». И связь пропала. Эта плита бетонная, которая упала, моего сына целиком накрыла, смерть была мгновенной, — еще сильнее плачет мать.

На шум прибежал местный парень, живший по-соседству. Он увидел поднявшуюся пыль, услышал грохот. Прибежав, ничего не мог понять, но внезапно услышал звонок телефона. Стал искать аппарат, он находился где-то под завалом. Ни криков, ни стонов не было. Стал разбирать рухнувшее. Телефон все звонил, но добраться до него парень не смог, не в состоянии был один поднять камни. Только несколько человек смогли сдвинуть ставшую смертельной для Никиты плиту. Так и нашли то, что осталось от Никиты Гладкова, да телефон, продолжавший звонить.


Место трагедии

Земля, на которой случилась трагедия, принадлежит директору рагулинского сельпо Марине Поповой. Свидетельство о собственности прикреплено к материалам уголовного дела. Оказалось, что многие жители Рагулей обращались к ней с просьбой снести стройку или хотя бы огородить опасный для жизни селян объект. Ответ был один: нет денег. Причем, как от Поповой, так и от главы Рагулей Ивана Середы. А то, что погубившая одну жизнь стройка может погубить и других, до сих пор никого не волнует.

— Там же школа рядом, — говорит потерявшая единственного ребенка мать, — дети бегают, некоторые фотографируются на обломках, детей привлекают всякие заброшенные объекты, им же везде тайны представляются. Мы неоднократно писали заявления о возбуждении уголовного дела на Середу, но каждый раз приходил отказ. Писали всем: и властям края и в прокуратуру, и в следственный комитет, но ничего не добились.

В итоге уголовное дело Апанасенковским судом все-таки было возбуждено в адрес хозяйки сельпо, но решение суда стало для семьи Гладовых шоком ослепшей Фемиды и равнодушия: Марине Поповой присудили ограничение передвижения (иными словами надели на ногу браслет с маячком), также два года запрета на занятия организационно-распорядительными функциями и административно-хозяйственными полномочиями и штраф за моральный ущерб в размере 300 тысяч. Такую цену суд счел правильной за смерть мальчика.



— Мы подали апелляцию и суд пересмотрел решение, но не в нашу пользу, — вытирает слезы Нелли Гладкова. — Постановили исключить запрет на занятия организационно-распорядительными функциями и административно-хозяйственными полномочиями. То есть ребенок погиб в результате неисполнения Поповой своих обязанностей и ее допустили к работе. Нам ничего не остается, как идти дальше в суд вышестоящей инстанции и добиваться справедливости. Попова продолжает работать в своем сельпо. Она ни разу к нам не подходила, ни разу не позвонила, чтобы хотя бы извиниться. Что нам даст это извинение? Но вроде бы это по-человечески. Глава села тоже соболезнований не приносил. Они не считают себя виновными, там нет ничего человеческого. Стояло бы ограждение, тогда уже сам виноват, что туда полез. Мне говорят селяне, что мой ребенок уберег тысячи от вероятной смерти ценой своей жизни. А мне от этого не легче. Только недавно стройку огородили штакетником гнилым, там просто гнилье, пыль в глаза пустить. Как валялись там бутылки, сигареты, так все и остается. Мы будем судиться дальше, потому что не понимаем, почему никто не ответил за сметрть нашего единственного ребенка. Похоронили сына в Рагулях. Когда все это произошло, мы были в таком шоке, похоронами занимались бабушки, да и он село очень любил. Говорил, что хочет остаться, что в селе очень хорошо. Вот и остался…

Александра Верищак

Новости на Блoкнoт-Ставрополь

Столкнулся с бедой, а власти не помогают? Заснял что-то необычное? Есть чем поделиться? Или хочешь разместить рекламу на наших площадках?

ПРИСЛАТЬ НОВОСТЬ